"И на пасмурном небе я увидела звезды"

Две сестры собрались по важным делам в п. Б. Пришли на ж/д вокзал, купили билеты на электричку, подошли к вагону, но войти в него пока не успели. На станции стояли два поезда: один в пункт «А», второй в «Б».

Сестры наблюдали за мужчиной, который бежал к первому поезду. Очень за него переживали - «Успеет - не успеет», несколько раз повто­ряли одно и тоже «Успеет или не успеет?». И он успел, вскочил в свой вагон, сестры облегченно вздохнули и довольные произнесли: - Слава Богу, уехал... Но как раз в эту минуту в их поезде захлопнулись двери и он отправился в пункт «Б». А сестры так и остались вдвоем на опустев­шем перроне, т.к. поезд в пункт «А» тоже отправился. А до следующего надо было ждать еще 3 часа. И пришлось озабоченным женщинам бе­жать на автобус, на важное дело они так и не попали. А об этом случае часто вспоминают, смеясь над собой.

В праздничный день в поликлинике дежурил всего один врач-терапевт.

Не хотелось Анастасии Петровне выходить на работу, но ничего не поделаешь - труба зовет. Подойдя к кабинету, заметила: народ уже собрался; и в праздничные дни им не спится. Быстро надев халат, едва причесалась, подкрасила губы. И в дверь тут же постучали.

Вошла бабуля, вся какая-то скрюченная - видно нездоровится.

- Здравствуйте, деточка...

- Доброе утро, бабуля. Что такое случилось?

- А вот, деточка, и сама не знаю; вот как встану, так все и стою, и стою, и стою...

- А что с вами, бабулечка, зачем пришли ко мне?

- А вот, милая, как лягу, так все и лежу, и лежу...

- Так что же у Вас все-таки болит? - занервничала доктор.

- Хоть убей, понять сама не могу - вот как сяду, так все и сидю, и сидю, и сидю...

Совсем вышла доктор из терпения: -

- Знаешь, бабуля, иди-ка ты на фиг, и все иди, иди и иди, да только не оглядывайся...

Сразу как-то повеселела скрюченная бабуля:

- Вот спасибо тебе, детка, сразу полегчало. Довольная вышла из кабинета.

В дверь опять постучали. Вошла еще пациентка. За ухо держится. Жалуется: всю ночь не спала, ухо совсем замучило.

- Доктор, помоги, я и грелку прикладывала, я и спирт заливала - ничего не помогает.

- Какое ухо у Вас болит? Левое? С кем живете, бабушка? Одна или с дедом?

- Да как же одна? С ним живу. И ему вот всю ночь спать не давала.

- Так, бабулечка, вот мой добрый совет - домой придешь, подставь деду правое ухо. Он врежет тебе, и всю боль как рукой снимет.

- Ой, спасибо ж, тебе родная, я так и сделаю. С улыбкой удалилась. Следующая пациентка влетела, как ошпаренная, хотя упорно держалась за живот. Однако раскланялась чуть не до пола.

-  Ой, помоги доктор, ой, помоги Бога ради. Что-то с животом при­ключилось - колики страшные. И клизма не помогает, и таблетки раз­ные пила. Терпения уже нет никакого. Дед не смог смотреть на мои муки, в больницу послал.

-  Ой, что же мне с Вами делать? Верное средство знаю, надо вер­нуться к деду - живот на живот, и все заживет

- Премного благодарна тебе доктор. Что же я раньше-то не сооб­разила?

... - Господи! Скоро ли они уже закончатся, эти бабки?

Прошло несколько минут. Вдруг врывается без стука средних лет особа, раскрашенная, нафуфыренная.

- Доктор, посмотрите меня, что вы скажите?

- А что произошло?

- Да ничего особенного. Погуляла я вчера в парке немного. При­шла домой, начала спать укладываться. Только сняла сорочку, а муж и говорит мне:

- Откуда это, милая, у тебя синяки на спине?

Я ответила, что не знаю. Тогда он меня к доктору послал. А когда я вернулась, на его вопрос «Что доктор сказал?», я говорю: - «он сказал, что это на нервной почве». Тогда, мой муж стал добиваться, на какой такой нервной почве.

- Ты живешь абсолютно спокойно, и ...

И послал меня сегодня к Вам на прием. Вот я и тут.

- Ну раздевайтесь, покажите мне Вашу спину...

... Посмотрела Анастасия Петровна на синяки, потом заглянула в глаза раскрашенной особе и решительно сказала:

-  Знаешь что, дорогая, мало того, что ты б...ь, да еще и глухая. Доктор в поликлинике сказал: «на неровной почве», а ты услышала» «на нервной». Уши лечить надо.

Взбеленилась дамочка:

- Что это за больница! Что за доктор грубиян? Я жаловаться буду!

И пулей выскочила из кабинета. Облегченно вздохнула Анастасия Петровна.

- Ну и денек выдался праздничный!!!

Надоел Григорий со своими ухаживаниями Марине. Часами про­стаивал у ее рабочего окошка в сберкассе, где она работала.

Что ни говорила ему, как ни избегала его, ничего поделать не мог­ла. Напрашивался на праздник 7-го ноября, Марина тоже отказалась, но пообещала сама с подругами к нему придти 8-го вечером, и он со­гласился, оставив свой адрес. К Марине на праздник гости приехали. Хорошо посидели, а вечером пошли погулять в город. Походили, по­бродили, немного промерзли и решили пойти погреться к Григорию. Он жил на самой окраине города в своем доме один.

Разыскали его жилище - это большой дом с темными окнами - зна­чит дома его нет. Подошли к калитке. А на ней огромный амбарный замок. Единогласно решили отыграться... Потоптались возле забора, жалея о том, что с собой не прихватили для согрева. Вдруг заметили во дворе два огромных куста цветущих бледно-розовых хризантем. Реши­ли отомстить «неверному».

Два наших парня перемахнули через забор, хотя в глубине двора разрывалась собака, быстро сломали кусты и в один миг оказались ря­дом с нами, подарив нам цветы. Мы отошли от дома, немного постоя­ли, затем написали крупно на бумаге: «Отцвели уж давно хризантемы в саду» и подпись - «Неуловимые». Вставили записку в замок и доволь­ные вернулись домой.

Цветы поставили прямо в ведро - большой вазы не нашлось.

На работе Марина рассказала обо всем своим девчатам.

И когда Григорий в очередной раз появился и долго стоял у окна Марины, а посетители вышли из кассы, все хором запели: «Отцвели уж давно хризантемы в саду» .

Повторили несколько раз эти слова.

Не сразу дошло до «Жениха»...

Но когда он вник в смысл нашей песни, он так косо взглянул на Марину и сказал грубо - «Я все понял» . Вышел из сберкассы и потом там больше не появлялся.

Галина работала на ГОКе в геологическом отделе.

День был холодный, пасмурный. Не хотелось выходить из ка­бинета. Но работа есть работа. Пошла в карьер на буровой участок. Отобрала пробы породы из пробуренной скважины и отнесла в пробо-разделочную. Очень озябла. Вернулась в отдел, переоделась, напилась горячего чаю. Согрелась и расслабилась. Да так раззевалась, что как открылся рот, так и не закрылся - скула на скулу наскочили, и резкая пронзительная боль...

Сослуживцы заняты были своими делами, и никто этого не заме­тил.

От боли Галина не могла встать с места и стала «мычать», чтобы обратить на себя внимание.

Женщины услышали странные звуки и оторвались от работы, взглянув на Галину. И сразу как-то все расхохотались, увидев огром­ный раскрытый рот на лице женщины и её глаза полные слёз. Расте­рялись, поняв, что случилась беда, и не зная чем помочь. Сорвались со своих мест, охая и ахая подбежали к Галине. А она сообразила, что надо двинуть сильно по скуле, чтобы поставить её на место, знаком по­казала, что нужно сделать. Одна из женщин поняла это и со всего маху ударила бедную Галину по скуле. Тут же она заняла свое положение и рот закрылся. Все сочувственно вздохнули. Но на щеке у левого уха поселился и долго-долго сиял большой синяк, А любое движение со­провождалось невыносимой болью.

Но все когда-то кончается.

А об этой нелепой истории Галина рассказывает при каждом удоб­ном случае.

В каком-то году в наш город приехал белорусский ансамбль «Пес­няры».

Билеты на концерт были дорогие, пенсионеру не под силу купить, а очень уж хотелось. Но нам, активистам, которые много чего сделали для местного дома культуры, крупно повезло - нам дали пригласитель­ные билеты.

Мы с подругой, счастливые, сидели во втором ряду. Когда закон­чилась первая половина концерта, ведущий предложил подавать свои вопросы на сцену в ящик. Я очень быстро сообразила и решила послать свою записку. Но ни бумаги, ни ручки не оказалось. Выпросили у кого-то обрывок из сигаретной пачки, кто-то предложил свою авторучку и я быстренько изобразила - «Уважаемые «Песняры»! Нам очень нравятся ваши песни, а одна из них у нас на Брянщине стала застольной:

- А я лягу-прилягу головою на флягу

утомленные ноги по бокам развяду...

С уважением пенсионеры города К...»

И отправили это послание в ящик на сцене. Записок было очень много и почти у всех была просьба исполнить какую-нибудь песню. И когда после перерыва ведущий объявил об этом, о моей записке он просто умолчал. Мне тогда показалось, что настроение у него было ис­порчено, и я очень пожалела за мою записку.

Но концерт подходил к концу, и ведущий снова вышел и побла­годарил зрителей за нашу любовь к их песням и заявил: - А одна из наших песен у наших земляков на Брянщине стала застольной - «А я лягу-прилягу головою на флягу».

Зал взорвался (в неистовстве)...

А одна моя знакомая из третьего ряда ткнула меня в плечо и так громко вскрикнула: - ... это твои проделки!...

А, спустя два дня, ко мне в гости пришли мои дети - сын и невестка. И рассказали мне, что у них на другом сеансе ведущий объявил: - А у наших земляков на Брянщине одна из наших песен стала застольной -«А я лягу-прилягу головою на флягу».

Мой сын говорит жене: - Не понял, почему у их земляков на Брян­щине?... И это мамина песня...

А я отвечаю им: - Дети, это я «Песнярам» написала... А земляки, потому, что Брянск и Гомель - города соседи.